Как и почему одна мама вернула своего приемного сына?

Стейси Коннер, 41-летняя мама и бывший адвокат из Спокана, штат Вашингтон, мечтала, что у нее будет большая семья с кровными и приемными детьми.

«Мир велик, в нем много детей. Мы хотели принять нескольких из них в нашу семью и дать им любовь, которой они лишены», — говорит Стейси.

После волонтерства в сиротском приюте на Гаити в 2005 году Стейси и ее муж Мэтт, фармацевт, решили взять двоих приемных детей. Процесс усыновления тянулся так долго, что в октябре 2006-го, когда в их семье появились пятилетний приемный сын и годовалая приемная дочка (оба с Гаити), Стейси родила сына, и на тот момент ему исполнился год.

«Было так чудесно иметь многонациональную семью. Но наше счастье продлилось около двух недель».

Ее старший сын, которого в интервью она зовет Джеем, «буквально вис на каждом встречном: он забирался на колени к незнакомцам, — рассказывает Стейси. — Когда я говорила ему, что пора идти или как-то иначе проявляла свой авторитет, он приходил в ярость и бился в истерике часами».

Вскоре у Стейси появилось нехорошее предчувствие, от которого она пыталась отмахнуться.

«Как мать, я совершила худший грех: мне казалось, что одного ребенка я люблю меньше остальных».

Спустя два месяца Джей начал сильно щипать своих брата и сестру, Стейси испытывала не только стыд, но и страх.

«Я и не знала, что способна так злиться, как когда он причинял боль брату и сестре. Я боялась, что выйду из себя и ударю его».

ДЖЕЙ СТАЛ НЕ ТОЛЬКО ЩИПАТЬ, НО И БИТЬ БРАТА И СЕСТРУ

Мэтт работал целыми днями и не замечал поведения Джея. Когда Стейси обо всем ему рассказывала, он пытался убедить ее, что дело в адаптации после переезда, и старался уделять Джею больше времени после работы. Но ситуация усугублялась. К началу весны Джей стал не только щипать, но и бить своих брата и сестру. В дополнение к общению с соцработником Стейси сходила на консультацию к психотерапевту, который специализировался на нарушении привязанности (трудностях или неспособности выстраивать значимые отношения). Одна из форм этого расстройства может развиться, если ребенок в раннем детстве постоянно чувствовал себя брошенным или бессильным, а именно это испытывают дети в сиротских учреждениях.

Когда Стейси снова забеременела, психотерапевт объяснила, что для ребенка, который столько пережил, быть старшим братом — слишком большая нагрузка. И по-хорошему, Джею в семье нужно быть либо единственным ребенком, либо самым младшим.

«Я поняла, что терапевт пытается мне сказать, что раз у меня остальные дети младше, Джею лучше найти другую семью», — говорит Стейси. Но, несмотря на всю сложность ситуации, Стейси отказывалась от этой возможности: «Да вы что! Он мой сын».

Вместо этого Стейси решила попробовать то, что раньше предлагала соцработник, а именно «родительство круглыми сутками», то есть вообще не выпускать Джея из поля зрения. Так продолжалось пару месяцев.

Однажды Джей начал бросать мяч в потолок. «Я сказала нет, — вспоминает Стейси, — но он не прекращал. Я забрала у него мяч. — Джей ударился в истерику, орал, размахивал кулаками и нечаянно ударился затылком о нос Стейси. — Я сидела на ковре вся в слезах, а из носа хлестала кровь. Двое младших детей спрятались за креслом и плакали. И тут до меня дошло: это похоже на ситуацию домашнего насилия; если бы так поступил мой муж, я бы не раздумывая увезла детей туда, где безопасно».

В тот самый момент Стейси признала горькую правду: «Какая там любовь. В ту секунду я не то что не любила его, я даже не испытывала к Джею приязни. За свою короткую жизнь он пережил множество потерь. Но для меня было очевидно, что я отторгаю его, чтобы уберечь младших детей. Я не могла допустить, чтобы им причиняли боль. Я понимала, что, стараясь в первую очередь обезопасить других детей, а не удовлетворить потребности Джея, я будто выстраиваю между нами стену. Это была мучительная ситуация».

Тем же вечером Стейси сказала Мэтту, что Джею нужно найти новую семью: «Мы прорыдали весь вечер. Но Мэтт согласился с моим решением».

Стейси связалась с агентством по усыновлению, которое занималось «вторичным перемещением» — поиском новой семьи, когда первый опыт оказался неудачным. Они начали искать семью, где Джей будет либо единственным, либо младшим ребенком.

«Он должен был быть в центре внимания, чтобы о нем заботились и успокаивали», — говорит Стейси.

МЫ ПОВЕСИЛИ ИХ ФОТОГРАФИЮ НА ХОЛОДИЛЬНИК И ДЖЕЙ СКАЗАЛ: «ЭТО МОЯ НОВАЯ МАМА»

Коннерам присылали фотографии и данные потенциальных приемных родителей. Самой подходящей им показалась пара со Среднего Запада: у них были взрослые кровные дети, приемные подростки, и они хотели усыновить мальчика помладше. И вот однажды, когда Джей был в хорошем настроении и спокоен, Стейси и ее муж спросили его, хотел бы он жить в новой семье.

«Он очень этому обрадовался. Мы повесили их фотографию на холодильник, и Джей сказал: “Это моя новая мама. Это моя новая сестра”».

Через восемь месяцев после того, как супруги Коннеры привезли Джея и свою дочь с Гаити в Спокан, за Джеем приехали его новые родители. Психотерапевт Стейси предупредила ее, что, скорее всего, Джей не будет ни плакать, ни протестовать при прощании. Так и получилось: он просто ушел (и, судя по словам знакомых, наслаждается жизнью в новой семье).

«Я была раздавлена. Но мы вздохнули с облегчением, когда в семье воцарился мир».

Другие дети быстро привыкли к жизни без старшего брата. Но все остальные недоумевали. Соседи, которые видели, как Джей катался на велосипеде, спрашивали: «А где ваш сын?» В ответ на то, что мальчика усыновила другая семья, Стейси одаривали такими ошарашенными взглядами, что она просто уходила.

«Друзьям из других городов или дальним родственникам я вообще ничего не рассказывала несколько месяцев».

В родном городе Коннеры стали предметом нелестных сплетен: «Однажды Мэтта знакомили с кем-то, и этот человек сказал: “А, точно, семья, которая бросила того пацаненка”».

С тех пор прошло семь лет.

«У нас было время оплакать произошедшее. В прошлом году мы в конце концов приняли пережитый опыт и стали семьей, которая берет детей под временную опеку».

Супруги честно рассказали соцработникам, что случилось с Джеем: «Думаю, понимание наших возможностей и того, что нам не под силу, пошло нам на пользу. Нашим правилом стала идея, что мы берем в семью только тех детей, которые младше наших».

В прошлом октябре Коннеры взяли под временную опеку первого ребенка — трехмесячного мальчика. «Будет очень тяжело с ним расставаться, — признается Стейси. — Но я поняла, как важно с первых дней жизни иметь опыт любви. И теперь я знаю, когда и как я могу ее дать».

*Эта история вышла в апрельском выпуске журнала Good Housekeeping в 2014 году

**Перевод Алены Щербаковой, специально для ИРСУ