Специалистам

Детям с инвалидностью из интернатов почти невозможно найти замещающую семью. Но что если попробовать разыскать их кровных родственников?

Что такое теневой контракт с профессией? Какие задачи и этапы у супервизии в социальной работе? Почему супервизия — это привилегия?

Обычно детские дома-интернаты для детей с инвалидностью производят тяжёлое впечатление. Возможно, вы бывали в таких местах: решётки на окнах, молчаливые коридоры, максимальный контроль и жизнь по СанПиНам. Всё аккуратно и с котом Леопольдом на стенах, но крайне печально и как-то не по себе.

Куда идёт молодежь вечером в свободное время? В торговый центр, в кино, к друзьям. А могут ли подростки и молодые взрослые вечером с радостью идти на уроки? На математику, историю, английский? А если это ребята после коррекционной школы, детского дома или сложного детства?

Чтобы помогать детям, недостаточно денег и хорошо написанных программ, недостаточно милосердия и управленческих способностей. Чтобы помогать детям, прежде всего нужен человек с характером.

Гости 12 выпуска подкаста «Чейные дети» — Алексей Кузьмин и Владимир Балакирев  специалисты по оценке программ и проектов социальной направленности из компании «Процесс Консалтинг».

✈️Если в вашем окружении есть люди, которые боятся авиаперелетов, наверняка вы слышали, а может, даже и говорили примерно такие слова: «Вероятность погибнуть в авиакатастрофе намного меньше, чем в автомобильной аварии».

Я пришла на тренировку в бассейн. И в раздевалке на выходе, после тренировки — ааа! — встретила клиентку. Хорошо, мы обе уже были хотя бы слегка одеты. Если бы мы наткнулись друг на друга двумя минутами раньше, я предстала бы перед ней, так сказать, в образе Афродиты — в смысле абсолютно нагой. Не это я имела в виду, подумывая об изучении телесно-ориентированной терапии. И не к таким ролям готовила меня психодрама.

Фундаментальная ошибка атрибуции — одно из самых распространённых когнитивных искажений. Она заставляет нас переоценивать влияние личности и недооценивать влияние обстоятельств, когда мы объясняем поведение других людей.

Предвзятость подтверждения (в английской литературе — confirmation bias) — это ошибка мышления, при которой человек замечает и запоминает только то, что подтверждает его прежние убеждения, и игнорирует всё, что им противоречит. Люди охотнее доверяют тому, что совпадает с их картиной мира, и скептически относятся к информации, которая её нарушает.

Если бы нужно было передать мощный трогательный пафос нашей работы, я бы еще раз вместе с вами перечитала бессмертную цитату Сэлинджера, о которой думаю в эти дни:

Узнаёте ситуацию? Коллега только начала практиковать, но уже ведёт телеграм-канал и уверенно раздаёт советы в стиле «три шага, которые изменят вашу жизнь». А опытная и вдумчивая ваша коллега, наоборот, даже на внутренней конференции робеет выступить: осторожничает, делает оговорки, мол, ну что я могу сказать.

Укрепление привязанности с приемными детьми. То, что нарушено в отношениях, лечится в отношениях.

Я психодраматист. Многие мои коллеги и учителя — психодраматисты. Иногда, после особенно  успешной группы или сессии, я думаю, какой же божественный метод психодрама, и почему ее, собственно, не изучают вообще все.

Тема прошлого ребенка и его кровных родственников — одна из самых сложных для приёмных родителей.

Суздаль сейчас на слуху. Туристическое Эльдорадо. Суздаль за последние годы очень похорошел. 

В декабре 2012 года в Наварре, в Испании, проходили соревнования по легкой атлетике, в том числе забег на длинную дистанцию с препятствиями. В нем участвовали лучшие бегуны мира. Лидером гонки был кениец Абель Мутай.

Даше чуть больше двадцати. Я знаю ее с подросткового возраста — тогда она попала в детский дом. Девчонка хорошая, ну, обычная. Мама пила, потом умерла. Но ей не повезло — в приемную семью ее не забрали. Вот выросла, родила. Дочке два года, мужа нет, была в заключении, употребляет.

Бывает так: психологу кажется, что работа идет прекрасно, а клиент вдруг пишет сообщение о разочаровании и прекращает встречи. Или клиент вежливо кивает, благодарит, записывается на следующую сессию — а у специалиста остается ощущение «что-то не так». Но что именно? Есть ли изменения? Насколько методы работы соответствуют потребностям клиента? Может, он вовсе не про это хотел говорить, но не нашёл слов возразить?

Кто-то из вас знает ИРСУ много лет, кто-то подписался на нас недавно. Но время от времени важно напоминать — кто мы и зачем здесь. Поэтому пост-знакомство. 

Товарищи. Мы тут в ИРСУ удумали такую штуку — новое для нас и страшно интересное. Между собой пока иронично зовём это «невроз эффективности». 

Дорогие все. Переждав, пока первая суета осенних учебно-организационных хлопот немного утихнет, команда ИРСУ тоже хочет поздравить вас с началом учебного года.

В каждой семье есть невидимое наследство, которое передается детям от старших. Например, в одной семье не выбрасывают хлеб — бабушка в детстве пережила голод. Другая семья живет без сбережений: когда прадеда раскулачили, появился едва уловимый страх “Не копи — отберут”. В третьей мальчиков не отпускают далеко от себя — прабабка потеряла двоих сыновей по недосмотру. Четвертые могут накрыть стол из ничего: родовой дом стоял на границе, в любой момент могли зайти беженцы, которых принято было накормить.

Наша программа «Привязанность: роль взрослого в жизни ребенка» по теории привязанности – это короткий двухдневный тренинг для специалистов, которые работают с детьми. Это социальные работники,  учителя, психологи, врачи, воспитатели детских учреждений, профессиональные приемные родители. В общем, все те, кто соприкасаются в своей работе с проблемным детством.

Вряд ли читателей нужно убеждать, что учиться лучше, чем не учиться. Но… чтобы учиться, нужны силы (они у нас есть — мы жилистые, закалённые), время (его при желании можно выкроить — это мы мастера). И самое сложное обычно — это деньги. 

👌🏻 Это нормально

В нашей профессии на самом деле часто встречаются ситуации, когда запрос опережает готовность специалиста. Хотелось бы, конечно, сначала выучиться вдоль и поперек, а потом уже браться за дело. Но жизнь, люди и помощь так не устроены.

Неподготовленный специалист (если не ушёл из проекта или не выгорел до степени деформации личности), во-первых, страдает сам: гиперподготовка съедает много сил, тревога растёт, сон ухудшается, уверенность в себе тает, а неуспехи действуют деморализующе.

Оказывались ли вы когда-нибудь перед большой профессиональной задачей, к которой не были готовы? Например, нужно было запустить новый проект или провести программу, которую до этого в организации никто не делал. 

«Мне повезло, что всю жизнь со мной были животные, и я с детства видела как кошки и собаки растят своих детей. В 9 лет я вела дневник наблюдений за кошкой с котятами. Когда у меня родился ребёнок и стало сыпаться много противоречивых советов, те наблюдения стали главной моей опорой».

Судя по вашим комментариям в телеграм-канале «Думай как супервизор!», секрета успешного родительства скорее нет.

Может, дело в осознанности. А может — в счастливом детстве. Может быть, в скромности родительских целей. Или в житейской мудрости, достаточном количестве сна/ресурсов или в потенциале что-то улучшать-ухудшать. Идеи были разные. Возможно, всё перечисленное сразу. И всё равно гарантий нет.

Где-то прочитала, что родительство — это как кубик Рубика. Если знаешь секрет — собираешь кубик из любого положения. Если не знаешь — совершаешь много случайных и нелогичных движений.

В середине XIX века в США из-за Гражданской войны, волны миграции и роста бедности появилось очень много сирот. Нью-Йорк захлёбывался от невиданного количества беспризорников. Дети побирались, торговали спичками и газетами, сбивались в банды. Полиция называла их «уличными крысами», и даже пятилетнего или шестилетнего ребёнка могли посадить в тюрьму.

В ИРСУ для приемных семей есть прекрасные занятия, на которые дети приходят вместе с родителями. 5 родителей и 5 детей…

Если максимально коротко описывать эволюцию государственной заботы о сиротах за последние 100 лет, то выделяются три этапа:

Когда я воспитывала детей, я замечала, как иногда моё поведение ухудшало наши с ними отношения. Например, обещания, которые я не сдерживала (хотя у меня, конечно, были уважительные причины). Или сарказм. Или комментарии про внешность и интересы в духе «что это за музыка, что за игры, что за волосы».

Я бесчетное число раз встречала людей, которые говорили, что не умеют отдыхать. Чаще всего это объяснялось строгим воспитанием: в детстве отдых и безделье беспощадно порицались. «Чего разлеглась? Мало ли что ты устала? Мать тоже не железная». Ну, вот это вот всё.

У нас в ИРСУ есть коллега. Назовём её Маня.

Маня — оптимист. Прям  от души, с размахом. Умеет видеть смысл в бардаке, ценность в факапе и прогресс в хаосе. С ней рядом подбадриваешься, успокаиваешься и преиспоолняешься надеждой. Всё будет хорошо.

В канале ИРСУ на днях вышел пост: «Наш приёмный сын — таджик. Из-за этого мы поссорились с родственниками и много узнали про древнюю Персию». Пост оказался спичкой в сухую траву.

У каждой семейной тайны есть причина. И есть цена. Платит её не только «автор» тайны. Платят все: тот, кому не рассказали, тот, кто знает и вынужден молчать, тот, кто только догадывается, но не может спросить.

На трудные вопросы детей у родителей не всегда находятся ответы. Но одно дело, когда родители не могут объяснить ребенку сложные этические или социальные понятия.

Почему у меня нет папы? Ты умрёшь? Почему ты плакала вчера? Почему бабушка с нами не разговаривает? Я родился в животике у тебя? А мы бедные?

15 июля мы проводим День открытых дверей программы «Тайна и правда усыновления: работа помогающего специалиста»

В чате канала «Думай как супервизор!» затронули тему приторной, чрезмерной похвалы. Той самой, когда за любую мелочь ребёнка заливают сладким сиропом. Залез на горку — гений. Выбросил бумажку в урну — невероятно умный. Слепил комок снега — просто юный Микеланджело.

У нас в ИРСУ есть коллеги, которые очень щедры на похвалу и комплименты. (Я, как вы поняли, — не из таких. По сравнению с ними я суровая Снежная Королева. От меня похвала бывает только за героические заслуги 🤦‍♀️)

У нас на этой неделе была классная супервизия. 

Было ли у вас такое, что вы работаете, скажем, с ребенком, а ваша коллега – с родителем, и вот у вас консилиум, и вы с коллегой едва ли не ругаетесь, излагая совершенно разные взгляды на одну и ту же семейную ситуацию? 

Я работала воспитателем в реабилитационном центре города Глазова, а потом — психологом в реабилитационном центре Ижевска. 

Пришла клиентка. И почти с порога:

— У меня эмоциональное выгорание.

В ИРСУ время от времени приходят учиться настоящие скептики. И в Школу приёмных родителей, и на курсы для специалистов. Как ни странно, именно они потом часто оказываются нашими самыми преданными фанатами.

Дорогие все. Мы опубликовали наш новый годовой отчет. Нарядный и живой. Пойдемте читать и рассматривать?

Только я вам написала про «они промолчат — и мы разобьёмся», как (в лучших традициях «нас подслушивают») наткнулась на материал по социальной психологии. Оказывается, всё уже давно изучено: это эффект свидетеля, он же эффект постороннего, он же синдром Дженовезе.

Коллеги порекомендовали фильм «Оценка» (The Assessment, 2024) — антиутопия о том, как в будущем, родительство — самое обычное, не приёмное — не доступно для всех, а требует получения разрешения. 

Это у нас в ИРСУ есть такая регулярная присказка. Она из старого анекдота*

Тут недавно пришел клиент и спросил. «А у вас приемные дети есть?». Не впервые, конечно. Чего только клиенты не спрашивают: А вы замужем? А вы что детей не бьете? А жить с психбольным пробовали?