В банке данных детей нет, только бракованные

“А правда, что в Москве детей для усыновления нет?” — регулярно спрашивают слушатели ШПР. Думаю, может, мы чего пропустили и всех уже разобрали, и мы зря тут работаем? Открываю федеральный банк данных — сегодня в Москве 1286 анкет. По всей стране — более 41 тысячи. Целый стадион “Фишт” можно заполнить. Много детей. Дети есть, даже в Москве. “Хотим новорожденного, здорового, без кровных родственников, без сиблингов, славянчика — а их нет?” — хотели на самом деле сказать кандидаты в приемные родители, но постеснялись.

Ольга Старичкова, сотрудник ИРСУ, которая проработала в коррекционном детском доме последние 6 лет и сейчас полноценно вновь вернулась в команду ИРСУ, рассказала, что на ее глазах за эти годы случилось изменение в контингенте воспитанников детских домов. Сейчас там, даже в коррекционном детском доме, не осталось детей 2003-2004 года рождения, которые были бы в системе с рождения. В этом году выпускаются последние такие ребята. Отобранные из семей есть. Но нет отказников с рождения, которые всю жизнь прожили бы в учреждениях. И самому младшему в интернате сейчас 11.

Это говорит о нас, как об обществе, что мы похоже смогли уберечь от институционального воспитания малышей, даже со сложностями, хотя бы в столице. Даже с непростой семейной историей, заболеваниями и необычной внешностью. И это же хорошо? То есть мы накопили достаточно сострадания, отваги и компетенции, чтобы перерабатывать сиротство самых разных малышей.

И да, до федерального банка данных детей-сирот новорожденные, здоровые, без сиблингов малыши даже не доходят. И ситуация правда лучше, чем 10 лет назад.

Эмоциональная реакция на вопрос “А правда, что детей в банке данных для усыновления нет” — возмущение: “Доступ в интернет не оплатили? Их нет? Их не видно? А кто тогда эти 41 тысяча? Целый стадион “Фишт”? Не дети? Они бракованные?”.

Они есть. Но хватит ли нам отваги, сострадания и компетенции, чтобы честно задавать вопросы, увидеть их и сделать что-то ради их права жить и воспитываться в семье?