Приемный ребенок — это очень большое, но очень трудное счастье

Я никогда не думала о приемном ребенке, мечтала об обычной семье. Я вышла замуж, и поначалу у нас мыслей о детях не было: после свадьбы мы с мужем наслаждались свободной жизнью — мы любим путешествовать, ездить в разные города, страны, на машине, с палатками.

Когда мы решили завести ребенка, то столкнулись с трудностями: забеременеть у нас не получалось. Мы обратились в клинику и за следующие 6-7 лет испробовали различные методы ВРТ (вспомогательные репродуктивные технологии): ВМИ, стимуляции, ЭКО. Безрезультатно. После потери очередной беременности муж сказал: “Всё. Давай на этом остановимся и пойдем за приемным ребенком”. Это был 2020 год.

Я не теряла надежды родить сама, я была не готова принять ребенка, не хотела. Но поскольку я очень методичный и дотошный человек, ко всему готовлюсь тщательно и заранее, мне нужен четкий план действий, списки, упорядоченность и понимание, я стала искать информацию об усыновлении.

Так я познакомилась с блогом одной приемной мамы, чьи взгляды оказались мне близки. От нее я узнала про Людмилу Петрановскую, прочитала книги «Минус один, плюс один» и «Тайная опора». Тогда же узнала о существовании ИРСУ, подписалась на их соцсети. Стала читать, систематизировать информацию.

В 2022 году, после новой потери беременности, мы всерьез задумались об усыновлении. Я записалась в местную Школу приемных родителей (ШПР) с полугодовым ожиданием. Но вскоре узнала о наборе в онлайн-группу ШПР ИРСУ. Мы записались, хотя я все еще не была уверена в своем решении. Я воспринимала это как необходимый этап подготовки к возможному приемному родительству.

Школа приемных родителей — это вообще про плохое

Обучение в Школе приемных родителей оказалось эмоционально сложным испытанием для нас обоих. Эта школа не о радостях родительства, а о подготовке к тому, чтобы выдержать трудное и плохое. Это вообще про плохое. Нам пришлось столкнуться с собственными травмами. Были моменты слез, отторжения и желания все бросить, но мы не сдавались.

Удивительно, но ШПР укрепила наши с мужем отношения. Мы стали ближе, открытее, научились обсуждать сложные темы. Один из главных принципов ШПР ИРСУ — проговаривать свои чувства, и мы стали практиковать это. Мы стали гораздо терпимее.

После окончания Школы я поняла, что приемное родительство — это не что-то страшное, а один из возможных и обычных способов создать семью. Мы взяли паузу, чтобы осмыслить, обсудить, к чему готовы, а что не сможем принять. Мы были готовы к ребенку любого пола от 1 до 5 лет, с возможностью усыновления, без серьезных проблем со здоровьем.

На каждом этапе я была благодарна ИРСУ и ШПР за знания. Юридические знания сильно помогли нам в общении с опекой и региональным оператором: например, от нас требовали документы, которых не было в законе, и я спокойно отстояла свое право не приносить лишних документов. Благодаря медицинской лекции я знала про гипердиагностику, и не боялась даже 4-5 группы здоровья. Я знала, что бывают разные причины ставить такую группу и нужно смотреть каждый конкретный случай.

Мы получили заключение, встали на учет к региональному оператору и стали ждать.

Мы не смогли представить, что после знакомства оставим Ангелину в доме ребенка

Однажды нам позвонили: в соседнем городе девочка Ангелина, 1 год и 3 месяца, нуждалась в семье. В том разговоре нам перечислили по пунктам весь список того, что у меня было в исключениях: неопределённый статус, проблемы со здоровьем у родителей, которые не лишены прав, 4 группа здоровья. Несмотря на всё это, муж предложил с Ангелиной познакомиться.

Первая встреча состоялась по скайпу. Нам рассказали об Ангелине, о диагнозах, особенностях родителей и статуса. Предупредили, что лишение матери родительских прав маловероятно. Нам показали Ангелину на экране: она сидела на столе, играла с канцелярскими принадлежностями и лепетала «дядядя». Мы с мужем переглянулись, испытывая умиление, и решили ехать знакомиться лично.

Когда я взяла Ангелину на руки — такую маленькую и лёгкую, весом как 8-месячный ребёнок — я сразу поняла: дочь, моя. Мы не могли представить, как оставим её здесь. У нее были такие глаза — невозможно было оторваться или отказаться.

Потом была эпопея по забиранию Ангелины из дома ребенка: нам отказывали отдавать ее до вступления в силу решения суда — мы настаивали (ещё раз спасибо, ИРСУ, что рассказали о том, что настаивать можно). Затем были трудности в быту: мы не были полностью готовы, а Ангелину отдали нам почти без вещей. Но это было неважно. Главное тогда было, что наша дочка, наконец, дома.

Ребенок без эмоций. Истерики и разговоры о разводе

Когда мы привезли Ангелину домой, нас с мужем охватила паника. Наша жизнь изменилась в одночасье. Мы не знали, что делать с этим маленьким человечком.

Ангелина казалась «замороженной». Она не плакала и не проявляла эмоций. Она тогда только начинала ходить, могла упасть, но даже испытывая боль, не плакала. Сейчас, глядя на старые фотографии и видео, я вижу, насколько она была напряжена, со сведенными челюстями.

Она жила словно по учебнику из ШПР — сама просыпалась, сама засыпала в позе эмбриона. Мы учили ее плакать, мы ее доукачивали, давали ей заботу, которой ей не хватало. Дом ребенка (спасибо сотрудникам) дал нам фотографии, документы и рекомендации. Ангелина уже умела есть ложкой, привыкла к режиму, знала руки — это очень помогло на первом этапе.

Родственники и знакомые рвались познакомиться с Ангелиной, но мы, следуя советам психологов, ограничили контакты. Никаких встреч и знакомств — только мы и ребенок. Лишь бабушке и сестре разрешалось ненадолго заглянуть. Благодаря этому Ангелина начала «оттаивать». Мы начали привыкать друг к другу.

Наш «медовый месяц» прошел быстро. Через полтора месяца я впервые обратилась за помощью, оказавшись на дне адаптационного периода. Мне 38 лет, я привыкла жить для себя и мужа, со свободным графиком и спокойной жизнью. А теперь жизнь стала крутиться вокруг ребенка. Муж целыми днями был на работе, а мы — на социальном карантине. Начались истерики, разговоры о разводе.

Сначала я отказывалась от любой помощи, считая, что ребенок должен привыкнуть к дому и родителям, выстроить свой мир в нашем. Но когда поняла, что больше не справляюсь, вспомнила о возможности обратиться за помощью в ИРСУ. Два сеанса с психологом Дианой Ибрагимовой мне очень помогли. Я получила новый ресурс, открылось второе дыхание. Острая фаза адаптации прошла, отношения с мужем улучшились, и в целом стало спокойнее.

Группа «Уже вместе»: у всех участников общее понимание происходящего, или общее непонимание

Спустя несколько месяцев снова настал кризис, охвативший всю семью. Мы все втроем были как три вулкана – крики, ругань. Случайно мне на глаза попался анонс от ИРСУ – открывается группа «Уже вместе». Это программа поддержки для приемных семей, которые уже взяли ребенка. Мне была эта помощь жизненно важна.

Общаясь с подругами и сестрой, которые не знакомы с приемным родительством, я чувствовала, что они не понимают наших проблем. Они не могли поддержать нас, потому что их опыт был совершенно другим и для нас не применимым.

В сообществе приемных родителей всё оказалось иначе. Мы сразу поняли друг друга.

В группе «Уже вместе» нас было немного – человек девять. Мы все были разные: разный возраст, разные судьбы, разные часовые пояса. У кого-то был подросток, у кого-то маленький малыш. Кто-то давно принял ребенка, кто-то еще находился в адаптации. Но у всех были общие проблемы и понимание происходящего, или общее непонимание. Когда я общаюсь с людьми, которые понимают, что крики приемного ребенка — это не избалованность или чья-то вина, то груз с плеч как будто снимается. В группе можно высказать сомнения, то, что гнетет, и никто не осуждает, не учит, не воспитывает, а поддерживает. Это бесценно.

Например, у Ангелины была поздняя яктация, которую мы успешно преодолели благодаря группе. Мы учились и у психологов, и друг у друга.

Мы так сблизились с участниками группы, что до сих пор общаемся. Уже без поддержки психологов, сами. Раз-два в месяц устраиваем общий зум, делимся радостями и проблемами. Мы дружим, обсуждаем все, что происходит. Как-то так сложилось, что наши характеры и темпераменты совпали. Нам интересно друг с другом.

Например, когда возникает проблема, мы обсуждаем её, как в игре в пинг-понг, обмениваемся мыслями несколько дней. Мы стали друзьями, планируем встретиться вживую, вместе съездить на море. Мы нашли друг друга благодаря ИРСУ. Я чувствую поддержку своих одногруппников.

Если вас можно уговорить не становиться приемным родителем — не делайте этого

У нас растет прекрасная дочка Ангелина. Домашняя, мамина и папина дочка. Смышленая, развитая, хорошо разговаривает и много всего умеет делать. Все диагнозы сняты, группа здоровья из 4-й стала 2-й.

Мы не храним тайну усыновления – у Ангелины есть свое прошлое. Я сделала ей альбом, где есть фотографии ее кровных родителей, ее детские фотографии, фотографии из дома ребенка. В этом альбоме также есть фотография доски из ИРСУ, где записывают имена детей, которые благодаря ШПР ИРСУ нашли своих пап и мам. Имя нашей Ангелины на этой доске – это наша гордость и наша семейная история. История, которой могло бы не быть, если бы не ИРСУ и не прекрасные люди, которые там работают.

Мой совет будущим приемным родителям? Не берите ребенка. Это очень сложно, травматично, иногда невыносимо. Если вас можно уговорить не делать этого, то не делайте. Но если вас убедить нельзя – это ваш сложный путь. И ваша ежедневная работа. Ищите профессионалов для поддержки на этом непростом пути. Это очень большое, но очень трудное счастье.

Фото: Семейный архив

Записала Светлана Андреева

Редактор: Марина Иванова