Мои родители усыновили детей, когда я была подростком. Я выросла и стала психологом. Вот что я поняла про приемные семьи

Но. Я не являюсь частью триады усыновления — я не приемный родитель, не усыновленный ребенок и не кровный родитель. Я сестра. Я стала сестрой семерым детям, которые были усыновлены в мою семью, когда я была подростком.

Большинство приемных семей не состоят только из одного усыновленного ребенка и приемных родителей — но мы часто относимся к ним именно так. Почти все методы помощи и сопровождения для приемных семей сосредоточены исключительно на потребностях приемного ребенка.

Я стала терапевтом по постусыновлению, чтобы помогать детям, похожим на моих братьев и сестер. Я хотела выбрать карьеру, которая была бы сосредоточена на помощи родителям в понимании и поддержке их детей, переживших раннюю травму. Но вскоре я поняла, что мы, как сообщество, связанное с усыновлением, упускаем кое-что важное: работая с приемными семьями, испытывающими трудности после усыновления, я встречала братьев и сестер усыновленных детей, у которых были истории, похожие на мою собственную. Я искала ресурсы, чтобы помочь этим членам семьи, но ничего не находила. Все, что я могла сделать, это поделиться своей историей и тем, что, по моему мнению, могло бы помочь.

Приемные братья и сестры сталкиваются с похожими трудностями

Моя история — это история с рефреном «и в то же время». Я люблю своих братьев и сестер, и в то же время я чувствовала себя невидимкой, когда мои родители сосредоточили все свое внимание на их потребностях. Мне нравилось, что усыновление было частью истории моей семьи, и в то же время мне пришлось стать как бы третьим родителем в своей семье, чтобы помочь справиться с хаосом. Я понимала корень потребностей моих братьев и сестер, и в то же время чувствовала, что у меня потребностей быть не может, потому что мои родители были перегружены, напряжены и обременены.

Я думала, что это касается только меня, но когда я стала терапевтом по постусыновлению и увидела, как кровные дети в приемных семьях борются с теми же проблемами, то поняла, что эта проблема распространена, это не просто опыт моей отдельной семьи.

Трудности, которые я испытывала как сестра приемным детям, были теми же трудностями, с которыми сталкивались многие братья и сестры усыновленных детей, но, казалось, никто в профессиональном сообществе усыновления не осознавал влияния, которое усыновление может оказать на других детей в семье, не говоря уже об активной разработке стратегий помощи для них.

Преобладающее мнение, казалось, заключалось в том, что братья и сестры не затронуты добавлением ребенка или детей в их семью и должны быть в состоянии справиться со своими трудностями самостоятельно. Хотя, я уверена, это было непреднамеренно, но я была как будто невидимкой, мои потребности считались второстепенными по сравнению с потребностями моих братьев и сестер и/или моих родителей.

Несколько лет спустя я начала исследовательскую программу в Институте детского развития Карин Пурвис в Техасском христианском университете. Я знала, что сообществу усыновления нужно больше информации об опыте приемных братьев и сестер, но я не хотела делать обобщения в выводы из своего личного опыта. Чтобы узнать больше, я провела исследование опыта приемных братьев и сестер в надежде начать разговор с сообществом усыновителей. Результаты этого исследования представлены в следующем разделе, за которым следуют рекомендации по предотвращению этих ситуаций и/или оказанию поддержки братьям и сестрам приемных детей.

Часть 1. Исследование опыта приемных братьев и сестер

Я провела исследование с участием 182 взрослых, которые имели приёмных братьев и сестёр. Я попросила их ответить на вопросы об их опыте в своих семьях, когда они жили дома.

Хотя участники исследования состояли из кровных детей в приёмных семьях, следует отметить, что любой ребёнок в приёмной семье может иметь описанный ниже опыт. Из моей клинической практики я узнала, что обычно в приёмной семье есть один член, у которого больше всего сложных потребностей (они часто связаны с ранней травмой), тогда другие дети в семье, как усыновлённые, так и кровные, выступают в роли его приёмных братьев и сестёр. Это означает, что ребёнок может быть усыновлён и иметь двойственные потребности: и потребности усыновлённого ребёнка, и одновременно трудности в роли брата или сестры другого приёмного ребёнка.

Наиболее критичные и часто встречающиеся трудности описаны ниже:

Невидимость

Одной из наиболее распространённых тем была невидимость. Кровные дети часто чувствуют себя невидимыми в своих семьях, как будто родители их больше не замечают. Они чувствуют себя отодвинутыми в сторону или отвергнутыми. Если оставлять их в одиночестве достаточно долго, чувство невидимости этих детей может стать всеобъемлющим. Они могут начать чувствовать, что их никто по-настоящему не видит. Так же, как мы знаем, что усыновлённые дети могут бороться с чувствами недостаточной хорошести, любви или ценности, их приёмные братья и сёстры могут сталкиваться с подобными эмоциями.

Как развивается это чувство невидимости? Я задаю этот вопрос не для того, чтобы обвинить кого-то из членов семьи, а скорее для того, чтобы способствовать пониманию того, как это происходит. Осознание может привести к изменениям, которые принесут пользу всей семье.

Появление ребёнка в семье может быть всепоглощающей трансформацией, пока каждый член семьи адаптируется. Родители часто сосредоточены на адаптации усыновлённого ребёнка и не имеют возможности также последовательно заботиться о других детях в доме. Это может привести к тому, что кровный ребёнок почувствует себя невидимкой. Если родителям приходится продолжать фокусироваться в основном на потребностях усыновлённого ребёнка, этот характер взаимоотношений может стать хроническим. Родители могут неосознанно говорить себе, что с кровными детьми всё в порядке, что у них нет эмоциональных проблем или что они должны быть в состоянии хорошо справиться без их поддержки.

Кровные дети интерпретируют это как то, что они не так важны, их потребности менее значимы, чем потребности их усыновлённых братьев и сестёр, или что родители не видят или не ценят их так же, как брата или сестру. Если оставить это без внимания, эти чувства невидимости могут привести к трудностям с самооценкой, в осознании собственной ценности и значимости, и, следовательно, повлиять на многие отношения в их жизни.

Парентификация

Еще один распространенный опыт для кровных детей в приемных семьях — это парентификация, ситуация, когда ребенок действует в роли родителя. Дети могут испытывать парентификацию двумя способами: выступая в качестве эмоциональной поддержки для своих родителей или действуя как еще один родитель для своих братьев и сестер.

Иногда детям нравится эта роль – им нравится вести себя как мама для своих очаровательных младших братьев и сестер или чувствовать себя важными и ценными, удовлетворяя потребности, существующие в семье. В других случаях дети думают, что у них нет выбора, кроме как действовать как родитель, потому что в доме так много стресса, и им кажется, что родители не способны справиться со стрессом самостоятельно. Независимо от того, как кровные братья и сестры воспринимают себя в родительской роли, это не здоровый опыт для развития детей. Исследования показывают, что парентификация может привести к проблемам психического здоровья и проблемам в отношениях во взрослом возрасте.

Как развивается парентификация? Как правило, дети берут на себя эту роль по нескольким причинам. У кровных детей уже есть отношения и привязанность к своим родителям до усыновления. Когда новый ребенок входит в семью через усыновление, настройка и связь уже присутствуют. Дети чувствуют, когда их родители перегружены, обременены и истощены.

Большинство аспектов семейной жизни с усыновлением меняются, и часто кровные дети цепляются за любое ощущение прошлой нормальности. Один из способов, которым кровные дети делают это – это работа над тем, чтобы вернуть своих прежних родителей – родителей, которые не чрезмерно напряжены и устали. Они начинают действовать как родитель в попытке уменьшить стресс своих родителей, надеясь, что их дополнительная помощь обеспечит родителям некоторое облегчение и что семейная жизнь вернется к тому, какой она была до усыновления.

Еще одна причина, по которой приемные братья и сестры берут на себя родительскую роль, заключается в том, что они, как правило, сочувствуют опыту своих усыновленных братьев и сестер. Они осознают раннюю травму или потерю, которую пережили их усыновленные братья и сестры, и хотят им помочь. Если оставить это без внимания, кровные дети могут считать, что их ценность в семье связана исключительно с их способностью помогать. Если усилия их не ценятся, они могут обидеться и чувствовать себя ненужными из-за отсутствия признания со стороны родителей.

Миротворчество

Кровные дети также могут взять на себя роль миротворцев в семье. Они ставят себя в эту роль, чтобы снять напряжение, выступить посредниками и сохранить мир в попытке уменьшить стресс в семье. Поскольку они могут действовать и как родитель, и как брат или сестра, они понимают трудности как родителей, так и других детей в доме и могут прилагать усилия к тому, чтобы принести понимание обеим сторонам.

Кровные дети также могут стараться сохранять мир в семье, пытаясь не добавлять проблем своим родителям. Через идеальное поведение они стремятся не быть требовательными и самостоятельно заботиться о себе, чтобы помочь своим родителям. Потребность быть идеальными также может быть реакцией на невидимость: если они не будут нуждаться в помощи, им не будет так больно от того, что их родители не могут удовлетворить их потребности.

Как развивается миротворчество? Кровные дети в такой же степени подвержены влиянию того, что происходит дома, как и любой другой член семьи. Они живут в том же доме, испытывают и наблюдают те же ежедневные трудности, связаны с теми же членами семьи и подвержены влиянию всего, что происходит. Дети хотят, чтобы их семья была здоровой и целостной. Они хотят, чтобы прекратились крики, закончились истерики, стресс был минимизирован, а обеспокоенные выражения лиц их родителей сменились на расслабленные выражения, которые они когда-то знали. Они выбирают способ действия, который, по их мнению, исправит то, что сломано. К сожалению, как бы сильно они ни старались, реальность такова, что дети не способны исправить свои семьи в одиночку.

Вторичная травма

Поскольку дети живут в одном доме и неразрывно связаны со своими родственниками, они глубоко затронуты тем, что происходит в их семьях. Кровные дети могут испытывать вторичную травму, определяемую как воздействие от человека, который пережил травму.

Кровные дети не только слышат истории о том, что пережили усыновленные дети в их семье, но и часто ежедневно наблюдают последствия этой ранней травмы на мозг и тело своих усыновленных братьев и сестер. Они подвергаются воздействию связанных с травмой эмоциональных и поведенческих проблем, которые могут испытывать усыновленные дети. В особенно хаотичных домах кровные дети сами могут быть травмированы, подвергаться издевательствам или стать мишенью многих связанных с травмой эмоциональных и поведенческих проблем усыновленных детей.

Эта вторичная травма может по-разному влиять на кровных детей. Хотя такое воздействие может сделать приемных братьев и сестер эмпатичными, сострадательными и эмоционально зрелыми, оно также может заставить их интернализировать происходящее как свою собственную травму.

Они могут испытывать трудности из-за того, что слышат и наблюдают, и быть не в состоянии осмыслить происходящее. Это может заставить их замкнуться в себе, держать свои чувства при себе и не обращаться за поддержкой к своим родителям. Вторичная травма также может вызвать у кровных детей собственные эмоциональные и поведенческие проблемы. У них могут начаться подобные связанные с травмой эмоциональные и поведенческие проблемы, как у усыновленных детей, которые пережили раннюю травму.

Одно важное различие с эмоциональными и поведенческими проблемами заключается в том, что кровные дети иногда могут копировать поведение травмированного ребенка. Они могут видеть, что ребенок получает внимание, если ведет себя определенным образом, поэтому им может показаться, что если они будут проявлять подобное поведение, то тоже получат внимание. Такое поведение следует отличать от поведенческих проблем из-за вторичной травмы.

Часть 2. Приемная семья как система

Когда я начала это исследование, я думала, что просто начинаю разговор об опыте кровных детей в приемных семьях, но вскоре поняла, что открываю новый способ взглянуть на приемную семью.

Когда мы прилагаем усилия, чтобы понять кровных детей в приемных семьях, мы можем гораздо точнее увидеть приемную семью в целом. Мы знаем, что приемные родители могут быть перегружены, напряжены, обременены и не подготовлены для удовлетворения потребностей своей семьи. Мы знаем, что дети, которые были усыновлены, пережили раннюю травму, которая приводит к связанным с травмой эмоциональным и поведенческим проблемам.

Мы знаем, что усыновленные дети могут испытывать трудности с доверием и получением заботы, а родители могут испытывать трудности с постоянной заботой о ребенке, который не отвечает взаимностью – состояние, известное как “заблокированная забота”.

Если мы обратим внимание на кровных детей, то увидим, что они испытывают трудности с выражением своих потребностей, а родитель испытывает трудности с тем, чтобы эти потребности увидеть или удовлетворить.

В отношениях между братьями и сестрами кровные дети могут ревновать к вниманию, которое получает их усыновленный брат или сестра, и испытывать стресс, который, по их мнению, приемный ребенок принес в семью. Одновременно с этим усыновленный ребенок может чувствовать себя неполноценным по сравнению с кровными детьми и ревновать к расположению, которое получают их брат или сестра.

Если мы начнем признавать опыт каждого члена приемной семьи, мы сможем ясно увидеть приемную семью в целом. Мы можем признать, что стресс и хаос, ощущаемые в приемной семье, вызваны не усыновлением или усыновленным ребенком; они вызваны проблемами, присущими семейной системе. Что-то не работает в том, как семья строит отношения, общается и относится друг к другу.

Большинство наших помогающих интервенций для семей после усыновления сосредоточено на связанных с травмой потребностях усыновленного ребенка и помощи этому ребенку в исцелении от травмы. Хотя это критически важная работа, если помощь приемным семьям направлена только на усыновленного ребенка, мы не только непреднамеренно возлагаем вину за стресс семьи на этого ребенка, но и не удовлетворяем другие потребности в семье. Без понимания и удовлетворения этих потребностей приемная семья, вероятно, продолжит испытывать трудности.

Улучшение семейной системы

Как мы можем помочь семейной системе? Как мы можем удовлетворить потребности кровных детей? В первом исследовании, которое я провела, кровные дети из приемных семей сообщили, что хотели бы, чтобы в их семьях была более открытая коммуникация, чтобы они получили больше подготовки перед усыновлением, и чтобы они получили поддержку после усыновления. По сути, они хотели иметь место за столом и возможность говорить о том, что происходит.

В последующем исследовании я обнаружила, что кровные дети в приемных семьях, чьи семьи свободно и открыто говорили о своих мыслях и чувствах, имели наиболее сплоченные семьи, самые близкие отношения между братьями и сестрами и были наиболее удовлетворены жизнью в семье. Количество детей в семье, разница в возрасте, возраст при усыновлении, изменения порядка рождения и количество травм, пережитых усыновленным ребенком, не влияли на то, как приемные братья и сестры воспринимали свои семьи. Все сводилось к созданию дома здоровой коммуникации, чтобы семья могла свободно, честно и открыто говорить о своих мыслях и чувствах.

Основываясь на этих выводах исследования, вот некоторые рекомендации, что родители могут внедрить для создания такого типа общения в семье:

Практиковать осознанность

Основа сплоченной семьи — это осознанность. Это включает в себя осознание собственных психических и эмоциональных состояний, триггеров и эффективных стратегий регуляции. Кроме того, осознанность также включает в себя осведомленность о своей семье — настройку на психические и эмоциональные состояния всех ее членов.

Это означает, что родители могут научиться понимать, когда их ребенок чувствует грусть, беспокойство, перегруженность, гнев и т.д., и они знают, что делать, когда их ребенок испытывает эти чувства. Определение того, что нужно ребенку, может занять время, но у всех детей есть потребности, которые удовлетворить могут только родители.

Чтобы иметь открытое и честное общение, родителям нужно быть настроенными как на свое собственное психическое и эмоциональное состояние, так и на состояние других членов семьи. Без осознанности родителей — в семье в лучшем случае будет разобщенное взаимодействие, а в худшем — появятся члены семьи, которые будут чувствовать, что не могут открыто говорить о своих потребностях.

Как только этот фундамент осознанности построен, родители смогут перейти к поддержке.

Моделировать открытость

Нереалистично ожидать, что дети будут рассказывать, о чем они думают или что чувствуют, если мы сами не моделируем для них открытое общение. Дети учатся на примере родителей. Если родители не делятся своими мыслями и чувствами, их дети, скорее всего, тоже не будут делиться своими мыслями и чувствами. Однако если родители покажут своим детям, что нормально, комфортно и безопасно говорить о том, что они думают и чувствуют, дети смогут начать вести более открытые и честные разговоры. Это кажется очевидным, но может быть сложным, если обмен чувствами в семье не является привычным.

Вот почему основой сплоченной семьи является осознанность. Необходимо, чтобы родители осознали, о чем они думают и что чувствуют, прежде чем они смогут начать моделировать эту открытость. Как только это осознание происходит, легко заметить, выражаются ли в семье мысли и чувства. Хорошая практика — пытаться моделировать открытость хотя бы раз в день. Один из примеров — создание ритуала, когда каждый делится лучшей и худшей частью своего дня за обеденным столом. Когда родители моделируют эту открытость, они могут ожидать, что их дети ответят тем, что начнут открываться сами.

Задавать вопросы

Детям важно знать, что их родителям небезразлично то, что происходит в их жизни. Чтобы показать, что они заинтересованы и хотят участвовать в жизни детей, родители могут задавать открытые вопросы. Вопросы могут быть очень простыми: «Как прошла ваша игра в баскетбол?», «Как ты себя чувствуешь перед экзаменом?» или «Что тебе нужно, чтобы этот день был лучше?». Вопросы могут быть очень базовыми, но не должны предполагать односложных ответов «да» или «нет».

Со временем эти вопросы могут создать в семье пространство, чтобы свободно и честно говорить о том, что дети думают и чувствуют. Наряду с попыткой моделировать открытость один раз в день, хорошей практикой является попытка задавать хотя бы один вопрос каждый день. Если семьи живут в режиме выживания или им неудобно говорить о чувствах, это может казаться невозможным. Однако для формирования этих привычек требуется практика. Если семьи зададутся такой целью, со временем открытое общение станет естественным.

Быть восприимчивым

Быть восприимчивым означает слышать то, что говорит другой человек, думать об этом с его точки зрения, даже если есть разногласия — главное, чтобы голос другого был услышан. Восприимчивость требует эмпатии и сострадания, способности поставить себя на место другого человека. В семье невозможно всегда соглашаться — слишком много в ней людей с разными характерами, мнениями и опытом. Иногда мы можем начать спор или заставить члена семьи замолчать просто потому, что не потрудились задуматься о проблеме с их точки зрения. Чтобы быть восприимчивым, хорошей практикой может быть обращение внимания на ваши разговоры в семье. Восприимчивы ли вы к тому, что говорят другие? Как часто вы просто пассивно слушаете, не выражая искреннего интереса или заботы?

Подтверждать ценность

Дети нуждаются в том, чтобы их родители ежедневно подтверждали их ценность. Они получают много ложных сообщений о своей ценности и значимости, и им нужно, чтобы их родители противодействовали этим искажениям. Детям нужно слышать такие вещи, как «Я люблю тебя», «Я так рад, что ты мой», «Ты хороший ребенок». Нет конкретных слов, которые нужно говорить; родители могут поддерживать своих детей, говоря то, что естественно и аутентично в их семье. Если родители неискренни в своих словах, то дети заметят это, и заверения в ценности будут звучать неубедительно. Родители могут поддерживать своих детей вербально, через записку, текстовое сообщение, есть множество способов. Важно, чтобы ребенок постоянно чувствовал себя увиденным, понятым и любимым целенаправленно и искренне.

Заключение

Я начала свою карьеру с целью помочь усыновленным детям исцелиться от их ранних травм и помочь их родителям хорошо заботиться о детях. Я думала, что меняю фокус, когда начала изучать кровных детей в приемных семьях, но вскоре поняла, что это не так.

Изучение приемных братьев и сестер помогло мне яснее увидеть приемную семью в целом, что позволило мне распознать критическую проблему в сообществе усыновления: мы неосознанно возлагаем чрезмерную вину за стресс и хаос в приемных семьях на усыновленного ребенка и его предыдущий опыт травмы, когда на самом деле это не их вина. Стресс и хаос в приемных семьях являются побочным продуктом семейных проблем — недостатка общения, связи и понимания.

Кроме того, если мы начнем признавать и удовлетворять потребности кровных детей в приемных семьях, мы не только сделаем невидимую проблему видимой, но и по праву снимем вину с усыновленного ребенка и сфокусируем наши усилия на областях, которые принесут пользу всем членам семьи. Понимание опыта каждого члена приемной семьи приносит осознание, необходимое для распознавания потребностей и эффективного воспитания каждого ребенка, построения здоровых семейных отношений и помощи каждому члену приемной семьи чувствовать себя увиденным, любимым, услышанным и ценным. Создание этих положительных изменений в семьях может начинаться просто с открытых разговоров.

Автор: JANA HUNSLEY

Источник: : https://www.hopespromise.com/2020/10/21/the-effects-of-adoption-on-biological-siblings/

Перевод: Марина Иванова

Фото: JANA HUNSLEY из сети