«Я взял малыша на руки, он умиротворенно вздохнул и заснул»

Анастасия: еще в самом начале отношений мы с Димой обговорили возможность усыновления ребенка. У меня есть проблемы со здоровьем, поэтому сразу решили: если не получится родить самостоятельно — возьмем приемного малыша. 

Хорошо помню этот момент: на дворе первое мая, прошло три года с нашей свадьбы. Мы с мужем сидим и вспоминаем тот разговор. И оказалось, что он давно хотел обсудить тему усыновления со мной, а я — с ним, но оба как будто чего-то боялись. Тогда мы подумали: пора действовать! 

Прочитали в интернете, что нужно сделать для усыновления. Первый шаг —  Школа приемных родителей. Начали искать подходящую. Я до этого читала книги Людмилы Петрановской, и когда муж предложил пойти в Институт развития семейного устройства, ни секунды не сомневалась в правильности выбора. Мы запрыгнули в последний вагон — наш поток ШПР был последним перед летними каникулами. 

Дмитрий: Честно говоря, я шел в ШПР с определенным скепсисом — думал: “Ну что нового мне там могут рассказать?” Но полезным оказалось абсолютно все. Преподаватели очень глубоко погружают в тему, рассказывают факты, о которых ты раньше даже не задумывался. Есть и теория, и практика, и психологические тренинги. 

Анастасия: Например, для меня очень ценным было то, что рассказывала наша преподаватель — многодетная мама, у которой есть и кровные, и приемные дети: она говорила о своих страхах, проблемах, с которыми пришлось столкнуться. И отдельный ресурс — это наша группа. Мы все очень сдружились, до сих пор общаемся, поддерживаем друг друга, показываем фото детей. 

Много вопросов, мало ответов

Дмитрий: Все необходимые документы для усыновления мы получили в августе и сразу занялись поиском ребенка. Самый большой страх был – как выбрать ребенка? Как понять, твой это малыш или нет? А если при знакомстве окажется, что не твой, как правильно завершить общение? 

Анастасия: Мы хотели взять малыша в возрасте до года, чем младше, тем лучше. Пол, внешность не имели значения. Ездили в опеки Москвы, Курска (это наш родной город), но безрезультатно. А потом девушка из нашей группы ШПР посоветовала попробовать поискать по базам в Петербурге. Мы прилетели туда в феврале, встали в очередь в местной опеке — были сотыми или двухсотыми. Подумали, что, наверное, это надолго. И вдруг через неделю – звонок: есть подходящий малыш, но он еще не появился в базе. Пообещали перезвонить, когда появится. 

Эти дни были для меня очень сложными. Я переживала — а вдруг не сдержат обещание? И думала: как странно, что от одного человека, в нашем случае — сотрудника опеки — могут зависеть судьбы сразу нескольких людей. 

Нам позвонили, и мы срочно вылетели в Петербург.

Он — наш

Анастасия: Еще по дороге в Дом малютки мы с Димой договорились: окончательное решение принимает он, потому что я возьму ребенка на руки и сразу потеряю голову. 

Дмитрий: Сначала мы познакомились с сотрудниками Дома малютки, поговорили с врачом. Она рассказала о диагнозах — их было довольно много, но мы были к этому готовы: в ШПР рассказывали, что в детдомах часто “навешивают” на детей диагнозы тоннами, при малейших подозрениях, чтобы у приемных родителей потом не было претензий к системе. Кстати, ни один диагноз Макара потом не подтвердился.

Анастасия: Про биологическую маму ребенка было мало что известно — только то, что она употребляла наркотики и не наблюдалась у врачей во время беременности. Я боялась, как Дима отреагирует на эти новости, но он воспринял их довольно спокойно.

Дмитрий: После всех формальностей нам, наконец, принесли Макара. Маленький кулёчек глазел на нас, а мы смотрели на него. Я взял Макара на руки, отошел в сторону. А он вдруг умиротворенно вздохнул и заснул. И тогда я понял — он наш. 

Анастасия: Нам дали на знакомство с Макаром полтора часа. Мы вышли из Дома малютки все на эмоциях. И Дима говорит: “Пиши согласие на усыновление. Забираем”.

Дмитрий: Кстати, нас поразило, как сильно фотографии детей-сирот из базы данных отличаются от того, какие дети в жизни. Макар на этой фотографии из базы выглядел ужасно, был совсем на себя не похож. Поэтому совет будущим приемным родителям: не слишком ориентируйтесь на эти фото.

Время, полное тревог

Анастасия: Следующие два месяца были непростыми. Мы были готовы забрать ребенка сразу, сначала под временную опеку, потом — под усыновление. Хотелось, чтобы малыш как можно скорее оказался дома. Но нам сказали, что так нельзя, и пообещали, что процесс усыновления пройдет максимально быстро. К сожалению, оказалось по-другому. 

Дмитрий: Почти каждые выходные мы летали из Москвы в Петербург повидаться с Макаром. Это очень истощало и физически, и эмоционально. 

Анастасия: Я боялась говорить о нашем решении на работе — а вдруг уволят? Однажды мы приболели и не смогли прилететь к Макару. Тогда нам позвонили из Дома малютки с вопросом: “А вы не передумали?” Я перепугалась, стала себя накручивать, что нам откажут в усыновлении.

От Дома малютки остались только хорошие воспоминания. Там очень вовлеченные сотрудники, которые искренне переживают за своих воспитанников. Однажды, когда мы приехали, испортилась погода, и охранница дала мне свой шарф, чтобы я не мерзла на прогулке. И социальный работник там была очень открытая, добрая. Мы трогательно прощались, потом полгода постоянно были с ней на связи, до сих пор отправляем фотографии Макара. При случае планируем заехать к ней с нашим подросшим сыном — показать, каким он стал. 

Дмитрий: Здорово, что за всеми малышами в этом учреждении хорошо ухаживают. Наш Макар всегда был чисто и опрятно одет, его кормили качественной искусственной смесью, кожу обрабатывали совсем недешевым лечебным  кремом. Для прогулок с малышами был большой выбор колясок. В общем, в этом плане нам — и Макару — повезло.

А вот общение с судьёй, который принимал решение о возможности принять ребенка в нашу семью, оставило ужасное впечатление. Чего нам только не говорили, чем только не пугали! 

Анастасия: Да, это был очень тяжелый момент. Судья разговаривала с нами свысока, как будто мы сами еще маленькие дети. Интересовалась, зачем нам это, мы же такие молодые (хотя мне на тот момент было почти 30 лет, мужу — 35). Судья спрашивала мужа: “Вы понимаете, что вам теперь нужно будет содержать еще и ребенка?” Зачем-то акцентировала внимание на том, что у сына не русская фамилия. 

Как же мы были счастливы, когда все это, наконец, закончилось, и мы привезли нашего малыша домой!

Разворот на 180 градусов

Анастасия: первые дни дома были сложными. Мне трудно было привыкнуть к совершенно новой для меня жизни, кардинально отличающейся от привычной. Конечно, мы готовились к приезду сына, купили миллион нужных и ненужных вещей. Но я не ходила девять месяцев с малышом под сердцем, не переживала роды. И вот — только вчера еще была на работе, а сегодня весь мой день подстроен под нужды ребенка. Мне все время казалось, что я что-то делаю неправильно, а еще — хоть я и проводила с сыном 24 часа в сутки — что уделяю ему недостаточно внимания. Я сильно не высыпалась. Как и любой молодой маме, мне давали массу советов из разряда: не качай, не приучай к рукам, не спи с ним. Я себя накручивала поначалу. А потом решила делать так, как удобно нам с малышом, и никого не слушать. 

Через несколько недель мы поехали к родным в Курск, там крестили Макара. И после этой поездки стало легче. Мы стали ходить в кафе, ездить на разные мамские встречи, выбираться в короткие путешествия. В общем, жизнь пошла своим чередом. 

Обычное счастье

 Дмитрий: О том, что Макар — не кровный, а усыновленный ребенок, сначала знали только лучшие друзья и ближайшие родственники. Моей и Настиной маме мы рассказали новости, когда прошел суд. Состоялся такой диалог: “Поздравляем тебя, ты скоро станешь бабушкой! — И когда же? — Через пару дней!” Постепенно о пополнении в нашей семье узнали и другие знакомые. То, что Макар — приемный ребенок, мы специально не афишируем, но и не скрываем. Радует, что ни от кого не услышали ни капли осуждения, только горячее одобрение. Все были очень рады и поддерживали нас. 

Анастасия: Да, нам постоянно говорили, какие мы молодцы, какие герои. Честно говоря, в какой-то момент я от этого устала. Не вижу в нашем решении ничего героического или особенного. Так сложились обстоятельства, и теперь у нас обычная жизнь. Счастливая. 

Дмитрий: Из того, что удивило — Макар внешне очень похож на меня! Это даже нянечки в Доме малютки замечали, и посторонние люди все время об этом говорят. Сравниваю свои детские карточки с фото Макара — ну просто копия. Причем это сходство проявляется тем больше, чем старше становится Макар.

Анастасия: А на меня сын оказался похож привычками. Например, в детстве я отказывалась брать соску и долго сосала палец — и Макар такой же. 

 Дмитрий: Сейчас Макару уже почти полтора года. Он развивается по возрасту: вовремя пошел, сейчас вовсю лепечет, любит танцевать под музыку. Сын — крупный мальчик, мы его называем “Наш богатырь”. 

Анастасия: Макар с четырех месяцев ходит в бассейн и обожает воду! Сам плавает и ныряет. А еще он изумляет нас своей памятью: запоминает события, которые произошли довольно давно. Для таких маленьких детей это редкость. В общем, Макар — наша с Димой гордость и радость. 

Дмитрий: Мы с Настей решили, что расскажем Макару о том, что он приемный ребенок. Пока только не пришли к единому мнению, когда лучше это сделать. Настя считает, что нужно рассказать пораньше, может быть, в виде сказки. А я бы хотел поговорить об этом, когда Макар будет в более сознательном возрасте. 

Анастасия: Если бы можно было сейчас дать совет себе в то волнительное время усыновления, я бы сказала: “Будьте готовы к сложностям и верьте в себя”. И другим приемным парам пожелаю быть командой, поддерживать друг друга и не сдаваться.

Дмитрий: Когда мы только искали ребенка, Настя очень переживала, что мы стоим в очередях, нам никто не звонит. А я сказал ей: “Всему свое время. Может быть, наш малыш еще не родился?” И это оказалось чистой правдой. Поэтому мой совет: не торопите события. Верьте в себя, и все обязательно случится.

Записала Надежда Фетисова